Когда я в трезвости воссоединился с моей женой, то после первых нескольких месяцев воздержания мы начали снова заниматься сексом. Я не отдавал себе полного отчёта в том, что это был секс, ведомый похотью. Мы занимались тем, что делали в течение двенадцати лет – это был почти тот же самый секс, каким я всегда занимался с кем угодно в различных формах. И во время секса я всё ещё прибегал к воображаемым образам и воспоминаниям о других. Довольно странно, но это не приводило меня мгновенно к употреблению с самим собой или с другими людьми. С другой стороны, я получал секс регулярно. Так в чём же было дело? Не было ли это ещё одной формой наркотика? Я думаю, что так и было. (Мне всё ещё предстояло понять, насколько коварной может быть наша болезнь, и потребовался большой срок трезвости, прежде чем начать это видеть). Удивляет ли кого-нибудь, что я сорвался?
После моего срыва я признал и препоручил Богу данную форму похоти с моей женой. Этот процесс потребовал значительного времени и капитуляции. В конце концов, секс стал свободен от прежних образов и воспоминаний. Мне было очень страшно и трудно пересечь эту черту! Какая чудесная победа! Мне казалось, что я достиг цели, я нахожусь на вершине горы. Но оказалось, это было всего лишь подножие, так необходимое для дальнейшего выздоровления и роста.
В последующие годы трезвости я практиковал сексуальное воздержание в течение разных периодов времени, руководствуясь различными причинами. Я либо старался проводить инвентаризацию какого-нибудь аспекта брака или своей зависимости, либо воздерживался, потому что секс создавал проблемы для меня, выздоравливающего сексуального пьяницы. Болезненность нашего союза в первые несколько лет моей трезвости была настолько велика, что мне невыносимо трудно было на это смотреть. Но удивительно и, воистину, дар, что мы не растерзали друг друга на части. Трезвость может привнести ужасное напряжение в супружество!
Сначала я боялся воздержания. Мне казалось, что мне нужен секс и что я должен им заниматься. Затем оказалось, что моё первое шестимесячное воздержание было самым лучшим временем за двадцать лет нашего брака. В конце концов, у меня получилось осознать, что я полностью могу обойтись без секса. Парадоксально, что это осознание пришло, когда секс стал чистым, свободным и добрым. Я снова решил, что достиг вершины горы.
Ситуация улучшилась: когда я перестал зависеть от сексуальной связи, я начал налаживать свои связи с людьми и контакт с Богом.
Воздержание и работа по принципам Программы научили меня и многому другому. Брак не только выжил без секса, он стал лучше. В моём сознании стали появляться проблески о том, что жена – тоже личность и у неё есть собственные права. Она начала становиться сильнее. Я также стал замечать глубину моей эмоционально-духовной зависимости, которая прячется под слоем сексуальной. Я помню, как однажды сказал жене: «Если ты не прекратишь опекать меня как ребёнка, я буду вынужден уйти!». Я начал замечать такой свой недостаток как созависимость или нездоровая зависимость от человека, но всё ещё не мог увидеть, что это была моя проблема, а не её. Именно я должен был меняться. Я начал замечать, что я использовал жену, чтобы заполнить свою духовную пустоту.
Через пару лет мы уже устраивали более длительные периоды воздержания. В это время я старался максимально, насколько мог и знал тогда, отпускать свою жену, отказываясь от контроля, ожиданий, нужды в ней, что очень трудно распознать, когда живёшь с человеком. В то же время я начал молиться о нашем браке. И каждый раз в молитве я проходил через практику доверия всего самого важного Богу: супружества, жены, детей, домашнего хозяйства, дома, работы, машины, книг и, наконец, моей жизни как таковой. Затем я принимал как данное мне во временное пользование всё, что Он считал нужным дать мне на тот момент. Я переживал очищение и освобождение. И однажды моя жена, почувствовав избавление от моей болезненной нужды в ней, сама начала становиться свободной. Воздержание помогало вынести на поверхность более глубокое расстройство в нашем союзе для того, чтобы исцеление и рост продолжались.
По мере того, как периоды воздержания постепенно становились более качественными, без какой-либо необходимости в сексе или ожидания его вообще, меня как-то раз осенило, что всё это время в трезвости я был сексуально зависимым – с похотью или без похоти. Сексуально трезвый, и тем не менее всё ещё зависимый от секса?
Я не знаю, что это значит для других, но я, будучи сексоголиком, мог использовать секс в браке, чтобы завуалировать не только патологию отношений, но с тем же успехом и мои личные дефекты. Итак, теперь две зависимости вышли на свет: похоть и просто секс как таковой, и я всё больше одерживал над ними победу. Не описать словами, какую новую свободу принесла эта победа! Появились независимость и сила быть способным жить без той и другой зависимости. Свобода, о которой я никогда не мог даже мечтать. Но на этот раз я знал, что не надо успокаиваться на достигнутом, потому что вместе с этой новой свободой от сексуальной зависимости пришло новое осознание. У меня было тайное предчувствие, что за всем этим кроется более глубокая патология. Всю дорогу похоть прикрывала сексуальную зависимость, которая, как оказалось, прикрывала нездоровую зависимость от людей. Но чем был этот самый нижний слой? Когда похоть и секс были удалены со сцены, как под ними оказалась ещё более глубокая патология?
Всё очень просто! Моя жена была женщиной, не так ли? И Женщина для меня означала мать, источник сексуального удовлетворения, служанку, доверенное лицо, человека, принимающего решения, систему жизнеобеспечения. Итак, мне предстояло ещё одно долгое и трудное путешествие к новой свободе, на фоне которого первые два (от похоти и секса) выглядели лёгкими. Но для этого надо было повзрослеть.
Оказывается, мы играли в жизни друг друга роль Бога и не осознавали этого до тех пор, пока не начали освобождать самих себя друг от друга и позволили Богу занять первое место. Каждый из нас действовал по-своему, не отдавая себе в этом отчёта. Сначала я постепенно начал находить в Боге, который сохранял меня трезвым, то, что я раньше искал в похоти, сексе и зависимости. Затем моя женщина, освобождённая от моей похоти, потом от моей сексуальной зависимости, и в итоге от моей эмоциональной и духовной зависимости, отправилась в своё собственное путешествие к вере. Когда я оглядываюсь на этот бесценный опыт последних двух лет (из одиннадцати лет моей текущей трезвости), то вижу, что это, должно быть, началось примерно в то время, когда я начал слышать, что она напевает себе под нос церковные гимны и распевает их затем в полный голос. Вместо жуткого стресса, вместо мрачного сосуществования пришли Бог, радость и счастье!
Незаметно в мою жизнь вошло то, что я уже давно мысленно отпустил навсегда: уважение моей жены – бесценный дар, её всецелая поддержка, её расположение ко мне. Большинство из желаний, от которых я когда-то отказался, сбылись для меня. Нет, не только для меня, а для нас, что бесконечно лучше.
Теперь я начал предпринимать попытки посвятить жену в мою Программу выздоровления, беседуя с ней так, как я делаю на собраниях – исходя из признания своих слабостей. Хотя я и раньше так делился на группах, но тогда я не выходил из изоляции в отношениях с женой. И совсем недавно, прежде чем отправляться на работу, мы начали вместе произносить нашу собственную версию молитвы Третьего Шага. И вот что я думаю: теперь, когда сексуальная зависимость ушла, я способен заниматься сексом в том виде, в каком он, вероятно, и предназначен быть – простым и естественным. Но в настоящий момент я не нуждаюсь в сексе и не ожидаю его, я не обязан заниматься им вообще. Сексуальная зависимость не давала появиться настоящим ценностям, о которых мы не имели представления, поскольку никогда не владели ими.
Когда я недавно поделился этим соображением на одном из собраний, один неженатый участник АС сказал: «Мне не нравилась идея АС о том, что до брака выздоравливающий сексоголик должен воздерживаться от секса в любой форме, но я просто следовал этому. Сегодня я наконец-то понял смысл данной рекомендации”.
Раньше у меня не было “верных отношений” ни с женой, ни с любовницами – я был верен только зависимости. Вот почему для меня, сексоголика, выздоровление должно быть не только отказом от секса вне брака, но и прогрессирующей победой над похотью и победой над сексуальной зависимостью в браке. И, наконец, выздоровление – это разрыв эмоционально-духовной неправильной связи с помощью примирения с Тем, чью безусловную любовь я только начинаю видеть и доверять ей.
8 апреля 1987, испр. 1/90